Фото: Дмитрий Феоктистов/ТАСС
Эпидемия коронавируса вскрыла множество застарелых проблем. Многие россияне возмущены режимом самоизоляции, при котором они не могут заработать себе на жизнь. К тому же им надоело сидеть дома. Однако, есть люди, чье положение стократ хуже — это жильцы аварийных домов. Их жилье настолько ужасно, что находиться в нем опасно для жизни. Но власти на это наплевать. Проблема из социальной превращается в политическую.
В редакцию «СП» обратились жители подмосковного города Бронницы, долгие годы вынужденные буквально выживать в аварийном жилье.
— Мы живем в доме номер 60А по улице Советской, — говорит молодая мама Людмила Черкашина. — Это самый центр. Чиновники могут увидеть наш дом из окон здания мэрии. Моя семья получила квартиру в этом доме в 1987 году как временное жилье — на полгода. С тех здесь и живем.
В 2019 году дом в очередной раз признан аварийным. В решении комиссии говорится об угрозе для жильцов. По правилам в течение полугода дом должны расселить. А нам пообещали это только в 2022 году. Но мы не верим и этому, так как дома нет в реестре аварийных домов на расселение.
Дому уже лет сто. Хотя по документам дом якобы постройки 1962 года. Но люди, жившие здесь давно, подтверждают в 1962 году он уже был в аварийном состоянии. Там явно не в порядке с документами. У людей на руках только ордера. Половины номеров квартир просто нет.
«СП»: — Что значит «в очередной раз» признали аварийным?
— На моей памяти дом признавался аварийным еще в 2008 году. Но прежние акты о признании дома аварийным, были не напечатанные, а написанные от руки. И нам сказали, что поскольку те люди уже не работают, права подписи уже не имеют, то поэтому дом ввели опять в жилой фонд.
«СП»: — Хм, дело нечисто… В каком состоянии находится дом, если его уже в который раз признают негодным для жилья?
— Дом деревянный. Фундамент разрушается, потому что он тоже деревянный. В подвале у нас есть погреба, так там стенки уже обвалились. Прошлой весной открыла окна, так все стекла из рам вылетели — все окна сгнили. По дому пошла зеленая плесень. А как быть зимой?
У меня квартира отдельная на первом этаже, а на втором этаже коммуналки. Электропроводка еще советская, не менялась с постройки дома. Уже горела трижды, а ведь дом деревянный. Вспыхнет и не успеет никто выйти.
Водопровода нет, канализации нет, туалеты на улице в ужасном состоянии. Рядом с домом колонка. По вечерам она оккупирована гастарбайтарами. Пристают к женщинам, детям. Они тут снимают жилье по пять тысяч рублей в месяц. Но сейчас кризис, работы нет.
«СП»: — За детей всегда страшно…
— Сыну моему 11 лет. Наверху живут еще двое детей — одна школьница, другой еще три годика. Так содержать детей ужасно. Из-за гнилого фундамента, особенно летом, лезут всякие насекомые, не говоря уже о тараканах, клопах и т. п. Их ведь сколько не трави…
«СП»: — Вы стояли в очереди на улучшение жилищных условия?
— Да, и почти достоялись. Когда были на втором месте в списке чиновники обманом заставили отца подписать бумагу и мы опять оказались в хвосте очереди. Он — человек простой, поверил им. Вообще, люди живущие тут стоят на очередях по 30−40 лет, если не больше, на улучшение. И каждый мэр обещает помочь. Но проблема не решается.
Власти утверждают, что нет квартир, жилой фонд не пополняется. Но люди говорят, что есть случаи, когда кто-то живет в новых квартирах без документов. То есть занимают жилплощадь, которая должна была пойти очередникам на расселение.
«СП»: — Вы не пытались апеллировать к вышестоящим инстанциям?
— С 2008 года я писала и пишу постоянно. Подтверждений накопилось уже целая кипа. Писала даже в администрацию президента, но они спускают это по инстанциям опять в нашу администрацию. А те дают отписки. Мол, ваш дом на расселении. В 2008 году, 2009-м, 2015-м, 2016-м, 2017-м и постоянно дату расселения переносят.
«СП»: — Ваш дом такой единственный?
— Рядом с нашим находится еще пара домов с теми же проблемами, что и у нас, разве что там первый этаж кирпичный. А так, все тоже самое… И еще в городе есть десяток таких домов.
«СП»: — Как переживаете карантин?
— От карантина стало только хуже. Вода из колонки ржавая — белое стирать нельзя. Поэтому мы ходили стирать в прачечную. Тратили ежемесячно по 2 тысячи рублей только на стирку белья. А мыться ходили в баню. А сейчас и прачечная и баня закрылись. А дома тазик куда поставить, чтоб помыться — проблема. Предбанник у меня есть, но он не отапливаемый.
Заработки просто плачевные. По профессии я дефектолог. Работала в детсадах воспитателем. В последнее время мастером ногтевого сервиса. Когда стало известно, что страна уходит на карантин, нас уволили задним числом. Платить никому не хочется. К тому же мы работали не на окладе, а за процент. Пособия по безработицы пока не получаю. Сидим с сыном дома. Помочь некому.
О том, как получается пережить карантин нам рассказал житель того же дома Владимир Каськов.
— Я живу на втором этаже. У нас коммуналка. Кухня общая на две семьи. У меня комната небольшая — 13 метров. Окна вываливаются, полы проваливаются, все сгнило. Дом наш муниципальный, все квартиры в собственности города. Ремонту дом не подлежит. А поскольку он аварийный, то трата денег на него с точки зрения мэрии нецелесообразна. В доме этом я живу около 30 лет. Полжизни. Мне сейчас почти 60 лет.
«СП»: — Скоро на пенсию?
— По нынешним законам я предпенсионер. До пенсии еще года полтора. Живу один. Постоянной работы сейчас нет. Но у меня своя «Газель». Пытаюсь подрабатывать, но получается очень редко. А уж как карантин начался, совсем плохо стало. Кто-то на этом наживается. С 12 апреля в Подмосковье заставили всех в масках ходить, а их в аптеках нет. Воробьев — губернатор фабрику что ли по производству масок открыл?
С 2000 года я работал в разных строительных организациях. Там не было ни стажа, ни отчислений. В апреле устраивался, а в ноябре рассчитывался. И так каждый год. Они себе карман набивали, а у людях не думали. И таких людей у нас очень много.
— Непонятно, зачем признавать дом аварийным и подлежащим сносу? Достаточно одного раза. А потом запускается процесс расселения, — удивился заместитель гендиректора Ассоциации «ЖКХ и городская среда» Дмитрий Гордеев.
— Согласно Жилищному кодексу, собственникам дается срок, в течение которого они должны либо снести, либо реконструировать дом. Ведь если в доме есть хотя бы один частный собственник (даже если все остальное принадлежит муниципалитету), то в доме возникает общее имущество: фундамент, крыша и т. д. Если собственники в установленный срок не реконструировали дом и не снесли его, то муниципалитет обязан выкупить квартиры у собственников по рыночной цене и только после этого снести дом как свой. А муниципальных нанимателей обязаны переселить «метр в метр».
«СП»: — В нашем случае детали процесса расселения второстепенны, так как мэрия просто возвращает аварийный дом обратно в жилой фонд…
— Аварийный — это дом, который с высокой степенью вероятности может развалиться. В нем жить нельзя. Из дома надо как минимум всех убрать, чтоб никого не завалило. А потом решать вопрос с новым жильем. Если этого нет… Существует прокуратура. У нее есть вся власть для этого. Она может дать предписание и мэрия обязана его исполнить.
Новости пенсионной реформы: Первый муж Аллы Пугачевой в шоке от пенсии
Проблемы пенсионной реформы: Кремлю доложили: Российские пенсионеры просто зажрались
